Интервью с командой архитектурной мастерской | Адаптик-А

На воркшопах мы создавали точечные объекты. В 2012–2013 годах, совместно с Натальей Пинус, у нас появилась идея: улучшить общественные пространства Академгородка, разработав арт-проект «Лавочки Академгородка» и в итоге, совместными усилиями авторов, спонсоров и организаторов реализовали серию лавочек.

Воркшопы мы проводили на площадке фестиваля «Золотая капитель», совместно с организатором ЗК, Татьяной Юрьевной Иваненко

Следующим этапом началась реализация некоторых объектов за счет спонсорских средств. Мы начали выходить на прямые контакты с компаниями, фирмами и их собственниками. К нам стали поступать заказы. В 2014 году началась программа по благоустройству территорий Новосибирска. В качестве пилотного проекта мы разработали концепцию Центрального парка. Затем начались проекты благоустройства по федеральной программе комфортной городской среды и частные проекты. Под руководством Анны Васильевны Терешковой, а также объединенными силами команды департамента культуры, спорта и молодежной политики, нам удалось обновить ряд ключевых городских территорий, на сегодняшний день популярными среди горожан и гостей города.

В 2017 году очередной вехой для нас стала Михайловская набережная и продуктивное сотрудничество с Московской КБ Стрелка. Павел Носарев непосредственно вёл проект Набережной на всём пути, от концепции до реализации. За эти годы удалось реализовать несколько проектов по комфортной городской среде, первыми из которых для нас стали — Михайловская набережная и Затулинский дисперсный парк. Я отвечал за Затулинский парк, а Павел за Набережную.

Органический рост привёл нас к проектированию мастер-планов общественных пространств в связке с перспективной застройкой объектами капитального строительства. (мастер-план — это верхнеуровневый инструмент стратегического планирования, который отвечает за комплексное развитие территории). 

В 2021 году мы выполнили мастер-план, посвященный развитию территорий городского пляжа.

Реализация благоустройства парка при новом ЛДС (Парк Арена) послужила толчком при создании комплексной концепции гор.пляжа с акцентом на доступность территории, включая водные объекты.  

С 2015 года мы работаем в синергии с нашими старшими коллегами, среди которых мой брат Алексей Викторович Карнаухов, Александра Марковна Архипова, Светлана Александровна Гижицкая и другие профессионалы своего дела. Они сейчас при мэрии занимаются большим проектом по Усть-Туле. Наша общая задача: трансформировать и улучшать депрессивные, увядающие, стагнирующие городские пространства, приспосабливать их к Сибирским условиям жизни, и в том числе, к изменяющимся условиям жизни будущих поколений.

А. Повлиял ли Новосибирск на вашу творческую составляющую?

Игорь Карнаухов: Определенно повлиял. Я люблю наш город, люблю по нему гулять, наблюдать, мечтать о тех или иных городских улучшениях. Ещё будучи студентом, когда шёл от нашей архитектурной академии до дома (жил в Заельцовском районе), наблюдал множество разных увядающих зон, территорий. К таким территориям относится Ельцовка 1-я напротив ТЦ Роял Парк, в сторону Ипподромской. Останавливался, смотря вдаль в направлении зеленой зоны и мечтал: как бы это могло выглядеть иначе. В натуральном масштабе представлял, что эта территория может работать по-другому. 

В своих представлениях, я уже проектировал это место. С 2018 года нам посчастливилось заняться концепцией данной территории. В 2022 году мы взялись за уточнение и детальную разработку дизайн-проекта поймы Ельцовка-1, общей площадью более 10 гектар. Годом ранее утвердили дизайн и приступили к подготовке рабочей документации 1-й очереди большого парка, которую на деньги благотворителя реализовали в конце 2022-го года и официально передадут на баланс города в 2023-м году. 

 Я в очередной раз убедился в том, что мысли материальны (смеётся).

Новосибирск в 90-х годах и сегодня — это два совершенно разных города. Те, кто помоложе в нашей команде, у них на этот счёт разные мнения, всегда ведь есть что улучшить. Но когда ты знаешь, каким он серым был, каким стал сейчас и каким он может быть в недалеком будущем. 

Это очень оптимистично настраивает на то, чтобы не уезжать, а напротив, делать всё для его развития. Кроме того, мы расширяем ареалы сотрудничества с разными заказчиками, в том числе из других городов. За эти годы у нас был опыт реальной работы в Новосибирской области, на Алтае, в городах сибирского и центрального округа России.

А. Как вас находят заказчики из других городов?

Игорь Карнаухов: Вопрос маркетинга носит особенный характер в настоящем. Как сказал Билл Гейтс: «Если вашего бизнеса нет в интернете, то вас нет в бизнесе». Первая, информационно-образовательная, версия сайта была разработана мной в далеком 2011 году. Коммерческий сайт у нас появился в 2014 году, и он был посвящен малым формам. 

Поэтому нас узнавали конкретно по точечным объектам и не воспринимали как специалистов, способных делать что-то большее. Для Меги и Икеа мы разрабатывали остановки, арт-объекты. Апогеем нашего сотрудничества стала сортировочная станция по раздельной переработке мусорных отходов. У нас и в офисе достаточно осознанный подход к потреблению. Мы следим за тем, чтобы мусор сортировался.

А. В Новосибирск я переехал в 2017 году, и даже тогда он не был таким, как сейчас. Раньше я часто бывал в Меге, радовался появлению этих остановочек, паркинга, станции по сортировке мусора. Затем я узнал о Затулинском парке, Заельцовском и других объектах. И меня сильно впечатлил тот факт, что за их созданием стоят одни и те же люди.

Игорь Карнаухов: Надо отметить, что это не одни и те же люди, которые здесь находятся,  а большая команда. И для того, чтобы общественное пространство реализовалось, работает большой коллектив профессионалов, которые разбивают проект на стадии. А наша основная часть — творческая. Мы придумываем и стараемся донести эти идеи до власти, общественности и проектировщиков. Если, конечно, эти проектировщики с нами в коллаборации работают над проектом. 

Потому что есть проектировщики, которые поддерживают идеи, а есть и те, кто говорят, что это не сработает. Иной раз приходится доказывать, давить на разные точки — социального и культурного характера. Это ведь не только связано с нормами технической базы. Даже если в качестве примера привести укладку плитки, проектировщик говорит, что здесь нужна плитка 80 мм, т.к может машина проехать. Мы же стараемся объяснить, что в каких-то местах актуальнее сделать природное покрытие.

А. Насколько часто удается найти компромисс?

Игорь Карнаухов: В проектно-строительном бизнесе всё зависит от команды: от тех специалистов, которые реализуют, и от тех менеджеров, которые выстраивают коммуникацию между проектировщиками и строителями. Нам повезло, т.к в крайних проектах мы сотрудничали с компаниями, которые заинтересованы в том, чтобы получилось качественно. Да, не идеально, но с достойным качеством. Здесь дети их живут, и это их непосредственная мотивация. Но они также ограничены рамками бюджета, временем и рычагами власти. Опыт есть опыт. Спустя время бывает, что проявляются сырые решения, принятые в спешке без возможности диалога, в условиях сжатых сроков. Они с этим ничего не могут поделать, так же как и мы.

А. Какие у вас эмоции, когда проект уже реализован? Вы видите, что это было изначально идеей, а теперь стало физическим объектом? 

Игорь Карнаухов: Здесь передам слово Павлу, т.к он непосредственно отвечает за большинство объектов при реализации.

Вот уже прошло лет 10. Мы с моим 5-летним сыном пошли гулять на набережную. Несколько месяцев до этого мы так же гуляли с ним здесь, и она была в одном состоянии, а теперь он увидел всё это в другом формате и спросил: «папа, кто это сделал?». Вот тут как раз возникает другой вопрос и другая степень восприятия пространства. Когда ты это масштабируешь до формата города, то понимаешь: есть объекты, к которым тебе посчастливилось по какой-то невероятной случайности быть причастным. Потом люди начинают реагировать: приходить на эти пространства, проводить здесь время. Тогда становится понятно: что всё, что ты изучал, делал, к чему стремился — всё было не зря.

Видимо не спроста мы тогда обсуждали с моим товарищем эту тему. Еще тогда приняли для себя судьбоносное и верное решение. Мы могли оба уйти из профессии в более частный, ремесленнический формат. Это тоже хорошо, т.к люди ценят таких специалистов. Но выбрали другое: он занимается высотным домостроением, а мы своим делом, но часто пересекаемся на одних объектах.

А. У меня был похожий опыт. Отец когда-то работал строителем, и я ходил в детсад, в стройке которого он принимал участие. Я с гордостью рассказывал об этом ребятам из группы — для ребенка это очень здорово осознавать.

Хотел задать вопрос по профильному образованию. Большинство ребят в команде выпускники НГУАДИ, верно? 

Игорь Карнаухов: В данный момент все!

А. Тогда такой вопрос: какие моменты в образовании пригодились, а какие не очень применимы в жизни?

Игорь Карнаухов: Этот вопрос нужно разделить на части, так как у нас здесь разные поколения. Мы  все учились в разное время. Поэтому наш бэкграунд может сильно отличаются. Да и сама структура в учебном заведение несколько раз трансформировалась. 

Конкретно нас учили широкими мазками. Нам давали  достаточно объемную программу. Мы могли выбирать куда пойти после обучения: интерьеры, архитектура, благоустройство. И как раз-таки о благоустройстве мы знали немного. Не мы его выбрали, а оно нас. От стремления увидеть пространство иначе, от желания реализовать небольшой объект, пусть даже лавочку. Чтобы она не просто была местом для сидения, а чтобы, к примеру, как-то связывало людей.

Для меня это было очень важным. И в разные годы нам давали разный материал. Не ставили каких-то ограничений: чем заниматься, какой диплом должен быть. У меня было увлечение нелинейной архитектурой и соответствующими инструментами, которые ускоряют и цифровизируют процесс работы внутри. Это повлияло на то, насколько быстро и качественно реализуются объекты. Да и в целом какой подход может быть.     

В данный момент я сам преподаю, и постепенно мы стараемся реформировать структуру. Сейчас даже, возможно, изменится принцип отбора. Поскольку у нас набирают по творческому экзамену и результатам ЕГЭ. Но мы хотим снизить влияние ЕГЭ по максимуму. Будет что-то вроде разбора портфолио или консультации.

Знания, которые давали практики ценились больше, чем те, которые давали  теоретики. Большинство из нас на кафедре были руководителями своих мастерских, проектных отделов. Была возможность устроиться на практику в эти учреждение и видеть то, о чем говорят, и как это может быть на практике. Этот формат максимально раскрывал то, чем ты будешь заниматься в будущем.

То, что сейчас в архитектурном образовании происходят изменения — неизбежно. Меняются поколения, и уже совсем другие люди доносят новые ценности, подходы. Но то образование, которое давали нам, значительно лучше, чем сейчас.

Игорь Карнаухов: То, о чём сказала Аня, очень важно, спасибо тебе. Ты раскрыла все смыслы, потому что архитектор — это человек, который должен субъективное превращать в объективное. Не только понимать, что он хочет, но и понимать нужды людей, и уметь всё это пропускать через себя.

А. Может ли мастерская позволить себе сделать свой собственный проект? Реализовать какую-то творческую задумку?

Игорь Карнаухов: Всё зависит от целеполагания. Но сейчас у нас такой цикл: мы настолько погружены в реальное проектирование, что нам хватает материала от заказчика. Внутри этих работ мы себя проявляем. Порой, кроме нормативных, отсутствуют ограничения в рамках дизайн-проектирования. И нам нравится, что мы совместно с заказчиком продумываем структуру технического задания.

Понимая, что если мы что-то не учтем, не спросим пожеланий, не разработаем деталей, какой-то определенный материал, то он и не случится в жизни. 

Бывает так, что мы разработали, и материал ложится в стол. Но его можно применить к другому проекту, либо спустя время реинкарнировать в этом же проекте с небольшим изменением. Как сказала Аня недавно: все наши проекты бесконечны. В этой фразе вся суть нашей деятельности.

Поэтому появилась программа по воднозеленому каркасу, и эта тема пока мало понятна, кроме тех, кто над ней работает. Мы в неё посвящены косвенно. И, например, проект Ельцовка-1 один из пионеров этого направления. Проект презентуют в других городах, в качестве одного из пилотных примеров данного направления. Но повторюсь, это не касается архитектурного облика.

А. Почему вы архитектурная мастерская, а не бюро?

Игорь Карнаухов: На самом деле мы не заморачиваемся. В обиходе есть название бюро — это когда компания занимается больше интеллектуальным трудом, а мастерская больше про реализацию. Мы мастерская, потому что изначально идея закладывалась, чтобы реализовывать объект. Мы делали полный цикл: разрабатывали концепцию, объясняли её заказчикам, делали проект на эту концепцию. Это было в масштабе малых форм: львы, лавочки. В этом плане мы как мастерская себя проявляем. 

В данный момент мы не уходим от этой истории, просто сейчас другой виток, цикл с большим масштабом работы. Но то, что мы хотим интегрировать какие-то объекты реализации — это факт. Всему своё время.

А. Какое будущее у культурного облика Новосибирска?

Игорь Карнаухов: За облик города отвечают власти и главный архитектор. Тут мы бессильны о чём-то размышлять. Разве что наши субъективные фантазии на тему того, каким бы он мог быть. 

Я бы мог увидеть его цифровым, Павел любым другим. То, о чём мы можем заявлять, — это благоустройство общественных территорий. Есть позиция у города и департамента культуры, что нужно возвращать реки, сохранять озеленение, делать город более зеленым, эргономичным и экологичным для жизни.